yu_sinilga

Для этого Вы опоздали как минимум лет на двести. Да и различение «лево-право» уж очень симметрично, обращаемо и потому надуманно в рассматриваемом контексте. Это различение предлагает одномерную картину – две точки на прямой. Уберите одну точку и смысл другой точки пропадёт.

Левая, правая где сторона?
Улица, улица, ты, брат, пьяна.

Если уж привлекать геометрию на помощь, то более подойдёт следующая картина: центростремительные и центробежные силы-векторы в безконечно расширяющемся круге.

И кстати: а не шарахнуть ли заодно кочергой и профессора? Ведь разстояние от него до альфонса невелико.

yu_sinilga wrote:

ng_cherkashin wrote:

yu_sinilga

Не без приятности поглядела старый-старый фильм (1974 г.) Лукино Висконти "Семейный портрет в интерьере" (Gruppo di famiglia in un interno).  ...in un inferno, сказала бы я. Задорный вопль Эдиты Пьехи  "В нашем доме поселился за-ме-ча-тель-ный сосед!!" - составляет краткий синопсис киношедевра.

Себя я ассоциировала, что очевидно, с бедным профессором, от жильцов умученным.

Отмечаю болезненное, прямо-таки эпилептическое влияние Фёдора Михайловича Достоевского (Царство ему Небесное! - как говаривал Хармс) на декадентские умы италианских режиссЕНТО. Кто достоин быть носителем евангельского идеала, кротким укором обществу и мерилом нравственной правды? - разумеется, Сонечка Мармеладова, панельный "ангел с огненным пером". Кому обличать зажравшихся "правых", как не прелестному Хельмуту Бергеру, как обычно, выступающему в амплуа альфонса ("5 миллионов он запросил с мамы для знакомства"), криминального проходимца и наркомана-самоубийцы? Его левацким воплям в интерьерах старинного палаццо внимают сам профессор, маркиза-подселенка и ее дщерь с женихом; слушают и стыдятся, и всхлипывают. А ещё говорят, что интеллигенция бытует токмо в России.


Рrofessore: "А нет ли в жестоких словах Конрада сермяжной правды?"

И никто не додумался ленивым жестом протянуть руку к камину с дивными кафлями, чугунной кочергой поворошить уголья - как славно смотреть на пляску умирающей саламандры, потягивая кьянти... -  и шарахнуть ею оборзевшего проходимца по античным его ягодицам. Прервать этот левый дискурс кота Кузеньки-Маркузе внезапно и брутально. 

40 лет я живу в левом мире. Тоталитарно, безпощадно, отвратительно левом. Хотелось бы для разнообразия пожить в правом.

...Однако же, наше путешествие во времени продолжается. И, вот, уже слышатся чарующие звуки вальса. Кружатся, кружатся пары по паркету… Парят прекрасные дамы в воздушных платьях и кавалеры в мундирах и фраках… Уж не первый ли бал Наташи Ростовой мы наблюдаем? Или иной? Тот, о котором так чудно писал Борис Зайцев в рассказе «Мой вечер»? И захватывает эта стихия, вовлекает в круговерть свою. И жаль пробуждаться от этого сновидения, навеянного работами художника.

Источник: Cтанислав Куняев. В борьбе неравной двух сердец

Мы дети страшных лет России…

А. Блок

Обезбоженность, порой переходящая в открытое богохульство, успехи и достижения сексуальной революции, равнодушие, а порой и ненависть к семейным устоям, безграничное злоупотребление “правами человека”, культ греха и потеря инстинкта самосохранения привели Серебряный век к девальвации божественной ценности жизни, к душевной опустошённости его “продвинутых детей”, к потере смысла человеческого существования. В конечном счёте самоубийство стало обычным явлением для “серебряной среды”. Век, как древнегреческий Сатурн, стал пожирать своих детей. Растление душ, как правило, завершалось “жертвоприношением тел”. Особенно рекордным по числу наложивших на себя руки был предвоенный 1913 год.

В 1913 году покончил с собой поэт Виктор Гофман, двадцати с лишним лет от роду. В том же году застрелился двадцатидвухлетний гусар, корнет, поэт Всеволод Князев, главный герой ахматовской “Поэмы без героя”, один из любовников Михаила Кузмина, посвятившего своему “партнёру” стихотворенье с эпиграфом “В. К.” и с раздирающими душу строчками: “Тобой целованные руки сожгу, захочешь, на огне”. В. Князев застрелился якобы из-за безответной любви к любимице Ахматовой танцовщице О. Глебовой-Судейкиной. Однако ему же посвящал свои стихи и Георгий Иванов, друг поэта Георгия Адамовича, о которых А. Ахматова, видя их идущих под ручку по Невскому проспекту, недвусмысленно шутила: “Вот идут “жоржики”!” О подобной парочке — М. Кузмине и Ю. Юркуне она язвила подобным же образом: “Вот идут юрочки”. Однако тот же Кузмин написал предисловие к первой книге Ахматовой “Вечер” (1912 г.). И она была весьма ему благодарна, поскольку гомосексуализм в среде питерской элитарной интеллигенции пороком не считался и даже был в моде. Недаром же в “Поэме без героя” — через тридцать лет! — Ахматова скажет о Кузмине с благосклонным чувством: “общий баловень и насмешник”, который, по её же словам, “вероятно, родился в рубашке, он один из тех, кому всё можно. Я сейчас не буду перечислять, что было можно ему, но если бы я это сделала, у современного читателя волосы бы стали дыбом” (из ахматовских комментариев к “Поэме без героя”, сделанных в 1961 году).

vadimb

"...Весть о задержании молодого азербайджанца буквально взорвала поселок. Пошли пересуды и разговоры. Хотя даже мама Алены односельчан не поддерживает: «Зачем это? У нас к азербайджанцам никаких претензий и вопросов нет. Мы с Мамедовыми дружили. Это не национальное дело!».

Мужчине в России незачем жить и нечего защищать

Как-то раз у меня не даче в сарайчике, где я держу инструменты, поселились осы. Весной молодая матка соорудила из серой бумаги маленький незаметный шарик и вывела в нем первое поколение рабочих ос. Те быстренько вывели следующее. Короче, когда летом мне что-то понадобилось в сарайчике, на меня накинулась целая эскадрилья желтых ядовитых защитников бумажного гнезда, успевшего разрастись аж до размеров дыньки «колхозница». Еле ноги унес. Все это мне не понравилось, и вечером я осторожно подкравшись, сбил гнездо в ведро с кипятком. Соты с личинками и большинство ос, включая матку – погибли. Остались в живых лишь десятка полтора насекомых, которые в этот момент летали за добычей. Вернувшись, они не нашли ни дома, ни деток и беспорядочно кружили и ползали вокруг того места, где раньше висело гнездо. Когда я через пару недель заглянул в сарай, то обнаружил на месте гнезда свежеотстроенный бумажный сот неправильной формы и бестолковое подобие оболочки. Десяток рабочих ос сидели неподвижно либо копошились в этом подобии гнезда. Заметив меня, они предприняли лишь вялую попытку демонстрации обороноспособности. У них не было матки, а значит не было личинок. А значит и биологического смысла строить гнездо и таскать туда корм — не было никакого. Но врожденная программа конструктивисткого инстинкта, прошитая в их маленьком мозгу, заставляла их снова и снова летать за новыми порциями стройматериалов и лепить соты. Вечером я уничтожил оставшихся насекомых с помощью привезенного из города баллончика дихлофоса. Российские мужчины сильно напоминают мне этих самых ос.