ng_cherkashin

Прочитал "Жизнь Арсеньева" (или перечитал? - уже не помню, читал ли раньше), открыв с середины. Удивило, - как бы сказать, не задев его память - нравственное безчувствие, если не тупость, изысканный, эстетствующий разврат - кажется, безсознательный, что отчасти извиняет. Вопрос: разврат его ли или его времени? Пожалуй, второе. Примерно в то же время жил и писал другой корифей пера - В.Набоков. Обоих отличало гипертрофированное искусство поимки эмпирического момента на иглу слова. Особенно Набоков, любитель-энтомолог, преуспел в этом. Оба примечательны своей нравственной глухотой. Набоков, пожалуй, абсолютно глух в этом отношении. Бунин более симпатичен своей безграничной любовью ко всему явленному - пусть языческой и эллинской, но любовью. Набоков же порой кажется сумасшедшим, безчувственным уродом, монстром, не знающим что такое любовь, сострадание, накалыващим на энтомологические иголки жуков, человеков и все, что попадется. Его "Защита Лужина" ужасна, как встреча с маньяком в темном узком переулке.

А ведь писалась "Жизнь Арсеньева", когда Бунину уже было шестьдесят, кое-что уже можно было понять, пересмотреть, пожалеть, разкаяться. Но эстетство возобладало.

Удивительно безнравственное время, то есть не более безнравственное, чем нынешнее, которое безнравственным и не назовешь - оно скотское. А то время - просто безнравственное - язычески, эллински, со своей тонкой красотой и изыском.

А незадолго перед этим прочитал один рассказ из "Темных аллей", кажется, "Натали". Впечатление от рассказа - шок: Как можно было почти в 70 лет написать такое? Что это - старческий маразм или застарелый инфантилизм. Все эти " Темные аллеи" так и сочатся эротикой, уже приближающейся к порнографии. Неужели он так ничего и не понял к концу жизни?

Потрясает финал "Жизни Арсеньева", трагичный до безумия:

"Вскоре после приезда я не выдержал, сорвался однажды с места, кинулся очертя голову в город -- и в тот же день вернулся ни с чем: в дом доктора меня просто не пустили. С дерзостью отчаяния выскочил я из извозчичьих санок у знакомого, теперь страшного подъезда, с ужасом взглянул на полузавешанные окна столовой, где столько дней просидел я с нею когда то на диване, -- тех осенних, первых наших дней! -- дернул звонок... Дверь отворилась, и я очутился лицом к лицу с ее братом, который, бледнея, раздельно сказал мне:
     -- Отец не желает вас видеть. Она же, как вам известно, в отсутствии.
     ...
     -- Уходите, пожалуйста, -- прибавил он тихо, и видно было, как под косовороткой бьется его сердце.
     И все-таки всю зиму, каждый день, я упорно ждал от нее письма, -- не мог поверить, что она оказалась столь каменно-жестокой.
...

Весной того же года я узнал, что она приехала домой с воспалением легких и в неделю умерла. Узнал и то, что это была ее воля -- чтобы скрывали от меня ее смерть возможно дольше.
     У меня сохранилась до сих пор та тетрадь в коричневом сафьяне, что она купила мне в подарок из своего первого месячного жалования: в день, может быть, самый трогательный за всю ее жизнь. На заглавном листе этой тетради еще можно прочесть те немногие слова, что она написала, даря ее мне, -- с двумя ошибками, сделанными от волнения, поспешности, застенчивости..."
**********************************************
Однако, за что мы должны быть благодарны обоим - это за прекрасный русский язык.

П.С. Уже получил упрек в ханжестве за этот пост. Словарь сообщает: Ханжество - лицемерие, показная набожность, притворная добродетельность. Во избежание недоразумений: я не считаю себя высоконравственным или более нравственным, более добродетельным, чем И. Бунин. Равно как не считаю И.Бунина менее нравственным, чем сам. Вообще, речь шла не обо мне.

Приходится признать: если кто-то пишет, что кто-то или что-то безнравственно, то может возникнуть мысль, что сам-то пишущий уж по крайней мере в этом отношении совсем иной. Это не всегда так и не всегда означает ханжество. Я, этот пишущий, не иной, я ЕЩЕ ХУЖЕ.

Разница между мной и Буниным не только в том, что он непревзойденный мастер пера, но и в том, что как раз его мастерство и талант, и гений привел его к тому и сделали возможным то, что он высокоталантливо воспел аморализм, а я по своей безталанности (и по убеждению) этого не сделал, да и не смог бы сделать. Если угодно, скажу и так: будь я так талантлив, как Бунин, я бы не стал так писать. Уж как не крути, а талант обязывает к ответственности. А безталантность в этом смысле оберегает от греха.

Скажу больше: я полюбил И.Бунина после "Жизни Арсеньева" и прочел книгу на одном дыхании, поскольку увидел себя в главном герое. Но увидел также и разницу: если для Бунина красота превыше всего, то я не считаю так. Превыше всего нравственность или, что то же - исполнение Христова закона. Еще раз повторюсь: сам я далеко не пример нравственности.

Я благодарен И.Бунину, что он дал мне возможность еще раз пережить собственную драму и увидеть или по меньшей мере догадаться, где ее корни.

П.П.С. Предвидя упрек в цинизме, соглашусь заранее и с ним.